В Казахстане читают мало и будут читать еще меньше. Казахскую литературу читает в основном поколение старше 50 лет – для молодежи это не так актуально. В принципе, также дела обстоят и с печатными СМИ на казахском языке – их читают тоже люди более зрелого возраста. Мировая классика на казахском языке, даже переведенная в СССР, не издается, что резко сокращает ассортимент читаемых книг.
А теперь представим, что переход на латиницу состоялся. Смогут ли люди старшего поколения, которые являются основными потребителями СМИ и литературы на казахском, перейти на латиницу? Будет ли переиздана казахская классика на латинице, больше ли станет медиа-контента? Скорее всего, нет, что ставит под удар вообще существование казахской интеллигенции как значимой политической силы.
Опыт Азербайджана и Узбекистана показывает, что результаты внедрения латиницы всегда мощные, однако абсолютно не те, что закладывали сторонники перехода:
1. В Азербайджане из-за близости языка к турецкому, практически всю культурную сферу заняла турецкая продукция, начиняя от газет и фильмов, заканчивая книгами.
2. В Узбекистане латиницу непублично признали неудачным экспериментом, поэтому ее распространение приостановили и кириллица используется параллельно.
Учитывая описанный международный опыт, гораздо менее сильное распространение казахского языка по сравнению с узбекским языком и азербайджанским, нахождение Казахстана в российском информационном поле и крайне слабое книгоиздание, то надо сделать вывод, что переход на латиницу резко снизит влияние казахской интеллигенции среди населения, которое их уже по большей части знать не будет, и также означает смерть интеллигенции как политической силы. Далеко не все представители этой группы такое будущее видят для себя, уповая на своих авторитетов. Но, по всей видимости, авторитет уже конвертировали политическое влияние в другие ценности – чаще всего материальные и поэтому больше за культурное наследие могут не беспокоиться.
В принципе, процесс умирания выращенной в СССР интеллигенции идет во всех постсоветских странах, просто процессы эти разные. Но в целом, для небольшой страны Третьего мира численности интеллигенции в несколько тысяч человек по мировым стандартам вполне хватит, особенно если учесть, что конкурентоспособный даже на внутреннем рынке культурный продукт она делать не научилась.
PS. Надо отметить, что в Узбекистане смогли обеспечить производство конкурентоспособного культурного контента на узбекском языке хотя бы в виде кино за счет 2 факторов – большой численности населения и тому, что сразу резко сократили финансирование интеллигенции, заставив тем самым перейти ее на рыночные основы.